Борис Сапожников - Война Львов[СИ]
— Радуйтесь, что не перебили, — усмехнулся разбойник. — Малыш Джон узнал вас.
— Но что вам от нас нужно? — спросил я, видя что Алек вновь готов выдать очередную свою пламенную тираду. — Ведь зачем-то же Джон притащил нас в ваш посад.
— Деньги, юноша, — усмехнулся Робин. — Вы оба — благородные люди из достаточно богатых семей, других в Гартанге не держат, а значит ваши родители или опекуны выложат хорошие деньги за ваше благополучное возвращение домой.
— А как же рыцарская честь и всё прочее? — поинтересовался я, глядя ему в глаза. Если моё предположение не подтвердится…
— С чего вы это взяли, юноша? — Голос разбойника едва заметно дрогнул и это было для меня едва не знаком Господним.
— Вы говорите чисто, без простонародных словечек, — начал по пунктам излагать я, — вы не стали убивать нас тогда, в лесу, хотя могли бы превратить всех подушечки для иголок за пару минут, но главное, — я сделал эффектную паузу, — вы признали в нас не только благородных, хотя в наше время не всякий имеющий лошадь — нобиль; мы могли быть заурядными провинциальными драгунами, простой человек на взгляд не отличит; вы сами выдали себя, сказав, что мы — кадеты Гартанга. Откуда бы простолюдину знать вот этот герб? — Я указал на белый кружок со змеёй и орлом Гартанга, примостившийся в углу моего плаща, как раз над плечом.
— Ловко он тебя! — расхохотался гулким басом Джон по прозвищу "Малыш". — Уел, Робин, право слово уел!
— Ну хорошо, — сдался под моим напором благородный разбойник, — пускай я и нобиль, даже рыцарь, но это не так и важно. Но это ничего не значит, молодые люди, я слишком давно живу в лесу и совсем позабыл о рыцарских добродетелях. Здесь важно лишь одно. — Он похлопал себя по бедру, где не смотря на поздний час висел меч. — Остальное значения не имеет.
— Имеет, — возразил ему Алекс до того, как я успел вмешаться. — Вы не лишены рыцарского звания, но достоинства рыцаря уже лишились по собственной воле.
— И что? — пожал плечами Робин. — Вы меня подобными словами ничуть не зацепите, уж поверьте на слово.
Он говорил одно, а его лицо — спасибо Грегори за науку — совсем другое. Медленно, но вено Алек загонял нас обоих в гроб.
— Робин, — стараясь увести разговор с неприятной темы, сказал я, — ведь само наличие "Весёлых покойников" вам совсем не по душе, так ведь? Именно поэтому вы пропустили нас через лес. Мы же преследовали остатки их рабочей бригады с целью узнать побольше о противнике, сами понимаете, до сих пор с "покойниками" сражались с закрытыми глазами, не зная точно ни кто наш враг, ни чего он добивается.
— Что же, — протянул Робин, задумавшись над моими словами, — давно пора. Но я вам в этом деле не помощник. Не хочу иметь ничего общего с властью. Я — вассал Фолксов, ни Наглям ни Руанам служить не желаю.
— А как насчёт послужить Страндару? — спросил у него Алек, отбросив, наконец, губительную для нас патетику. — "Покойники" враги не Наглям или Руанам, а всей стране, они кровят её, убивают и насилуют на землях вассалов обоих львов.
В отличии от разбойника Алек был отличным актёром и по нему никак нельзя было сказать, что он — младший сын Золотого льва.
— А не желаете помогать, — добавил я, — так хоть не мешайте. Верните нас туда откуда забрали и дайте пройти через ваш лес невозбранно. Денег у нас всё равно нет.
Робин Гуд в сомнении покачал головой.
— Чего же вы хотите от меня? — наконец спросил он.
— Помощи, — ответил Алек, — в чём именно она будет заключаться — ваше дело.
— Мальчишкам подчиняться будем? — покосился на Робин долго молчавший Малыш Джон.
— Не подчиняться, — отрезал Робин, — я им между прочим ничего не сказал. И в любом случае, ваш главарь я, а не кто-либо иной. А вообще, такие вещи вот так с ходу не решаются. Ступайте спать, устрой их, Джон, в доме для гостей. Утром я сообщу вам о своём решении.
Мы не стали возражать. Ночевать в доме для гостей разбойничьего посада куда лучше чем в лесу у дороги, а времени мы так уж много не потеряем, зато куда лучше восстановим силы. Но прежде чем мы добрались до постелей, нас навестил невысокий плотного телосложения монах неопределённого возраста, назвавшийся отцом Туком. Он довольно грубо приказал нам раздеться и осмотрел раны. В отношёнии меня его вердикт ничем не отличался от заключения знахарки, а вот Алека он обругал последними словами, более присущими портовым грузчикам и сапожникам-пьяницам, которые как известно самым большие мастера по части сквернословия. Он сообщил ему, что ежели "вьюнош" не желает закончить жизнь прямо на это утро, то должен оставаться в постели как минимум неделю.
— Никак не меньше, — внушительным голосом добавил он, эффект правда был несколько подпорчен запахом вина, исходящим от небритого клирика. — Иначе, exitus. Понимаете меня, вьюнош?
— Я обучен древнеэнеанскому, — раздражённо бросил Алек, — и у меня нет недели покоя. Завтра утром я отправляюсь по следу "покойников".
— Тогда сам им станете, покойником, то бишь, — резюмировал брат Тук, — и не валите потом с больной головы на здоровую. Я вас об опасности честь по чести упредил, а что после вы сами на рожон полезли то уж ваше дело. Старина Тук ты бессилен, как и медицина. — И всё ещё продолжая что-то бурчать, как голодный желудок, клирик вышел, оставив нас, наконец, в покое.
Алек предложил было остаться покараулить, но я со смехом отверг это его предложение.
— Если нас не убили в лесу и после, у Робина Гуда, то зачем им убивать нас сейчас, — усмехнулся я. — Ложись, Алек, нас сейчас охраняют разбойники, а они сторожа получше королевской охраны.
Отоспались мы, надо сказать, славно.
Будить нас не стали, лишь когда мы оба поднялись и вышли из дома для гостей, узнать где тут можно привести себя в порядок, нас встретил всё тот же Малыш Джон и отвёл к небольшому лесному озеру, где как раз купались парни и зрелые мужчины. То что на дворе конец апреля и вода ещё очень и очень холодная, их совершенно не смущало.
— У вас полчаса, — просил Джон, возвращаясь в посад, — потом купаться придут женщины и девушки.
Лезть в почти ледяную воду мы с Алеком не решились, ограничившись умыванием, и двинулись обратно задолго до срока. В посаде, однако, на нас никакого внимания не обратили, Робин стоял у двери своего дома, выслушивая доклад парня примерно нашего с Алеком возраста. Мы подошли ближе, чтобы слышать что он говорит, нам никто не мешал.
— "Покойники", — захлёбываясь вещал парень, — три-четыре бригады, никак не меньше. Идут сторожко, явно знают лес, хотя и не местные. И луки у всех не наши, эрландерские.
